За моим окном жарит солнце и манят к себе тенистые склоны гор, но уже середина дня, а я боюсь куда-либо ехать ибо сегодня там везде не протолкнуться — День Канады, ёпт. Поэтому достаю из Лайтрума папку с фотографиями месячной давности и начинаю виртуальное путешествие на спещий вулкан Бейкер в штате Вашингтон, что и вам рекомендую.
В хороший день снежную вершину Бейкер видно с любой возвышенности Ванкувера, хоть и находится она за границей. Хотите, верьте, хотите нет, но на этом фото с вершины горы Грауз до нее — 100км:
Поэтому хватить смотреть на нее издалека — поехали, посмотрим что там вблизи.
Одно из самых доступных мест на склоне вулкана — площадка Artist Point (1,536м). Дорога на которую обычно закрыта до средины июня, но в этом году из-за глобального потепления, которого нет, открылась на месяц раньше.
Теперь туда может доехать любой… в общем, любой туда может доехать.
Здесь наверху еще остался снег, но по нему ничего уже не катиться — знакомое ощущение, как в лыжах на асфальте.
В то время как у нас в горах снега уже давно нет — месяц назад оставалось всего несколько сантиметров, до которых еще нужно было дойти здесь — целая стена прямо на парковке.
С другой стороны, как для самого снежного места на Земле — в сезон 1998/99 здесь выпало 29 м снега — не так уж и много.
Сам пик Бейкер — молодой, активный вулкан, высотой 3,285м и возрастом около 350,600 лет. За последние 500 лет здесь произошло 20 катастрофических и 50 крупных извержений. С 1975 года у вулкана наблюдается активная фумаральная активность — другим словами, он время от времени выпускает пар.
Фумаро́ла — трещины и отверстия, располагающиеся в кратерах, на склонах и у подножия вулканов и служащие источниками горячих газов. Выход вулканического газа через фумаролы является поствулканическим явлением и свидетельствуют о переходе вулкана в промежуточную между извержениями стадию или его окончательном затухании.
Летом 1975 году несколько фумарол растопили ледник в кратере Шерман в нескольких местах, образовав мелкие озера кислотной воды с температурой порядка 34°C и несколько ям диаметром около метра с водой 90°C.
С парковки на Artist Point уходит несколько троп — как вдоль по склону ближайшей горы Table Mountain, так и на соседние вершины.
Геология этого райна просто взрывает мозг.
Видите правильную гексагональную сетку трещин на этом каменном склоне?
На самом деле, это — лишь верхняя часть скрытых в толще камня шестигранных колонных образований андезита — вулканической породы c частичной кристаллизацией.
Так они выглядят, будучи обнаженными:
Чуть ниже уровня снега цветет и пахнет альпийская весна.
Альпийские сезоны такие короткие, что всего за пару выходных можно переноситься из весны в лето и в осень. Обычно когда мы добирались на альпийские луга в августе, все уже давно отцветало.
А среди цветов — столько всего интересного, что будет отдельный пост о том, что вы топчите (ну ладно, не вы, но другие «вы»). Например, эти люпины — из семейства бобовых, и их семена очень богаты белком и маслом, которое по качеству близко к оливковому.
Еще один интересный факт о люпинах — это первый цветок, зацвевший на склоне горы Mount St. Helens спустя двадцать лет после извержения вулкана в 1980 году.
Или вот — Sitka Valerian — не лекарственная валериана, но зато та самая, из корней которой варили успокаивающий чай северо-американские индейцы задолго до ее открытия.
Розовый горный вереск — его цветы можно использовать вместо хмеля в пивоварении точно так же, как кельты использовали белые цветы шотландского вереска для своего секретного эля, который Маршак перевел как «мёд» в любимом стихотворении моей мамы – «Вересковый мёд» Роберта Льюиса Стивенсона.
Ох, как много цветов вокруг и все такие мелкие, что на общем плане и не видно будет. Вот лапчатка спряталась за корягой. Дальний родственник земляники (ну как мы и шимпанзе).
Нежные как сам альпийский воздух горные фиалки.
Цветущая голубика — та вообще перевернула с ног на голову мое представление о комарах — ее цветы настолько маленькие и узкие, что опыляют их, главным образом, комары да кусучие черные мухи. А кровь комарихам вообще нужна только для того чтобы повысить приплод.
Так что, если бы не комары, не было бы столько голубики, а может и вообще бы не было.
А это — мои любимые: суки обыкновенные. Нарвали. И бросили. Вы теперь уже знаете что — лапчатку и горный вереск — посреди Национального парка. Если это были канадцы (а сюда из Ванкувера добираться ближе чем из любого крупного американского города), то приношу за них извинения.
Из-за чего вообще сыр-бор, спросите вы? Я отвечу в отдельном посте когда доберусь до фотографий с еще одной альпийской тропы, но если в кратце, альпийские цветы — это не совсем то же самое, что обычные луговые цветы — многим из них десятки лет и десятки лет требуются им чтобы зацвести (в следующий раз покажу на конкретном примере).
Альпийское лето такое короткое, что некоторые растения за год не отрастают и на сантиметр — почитайте про двухтысячелетние лиственицы на горе Фрости, а переносчиков пыльцы так мало, что цветут они поочередно.
Трехмиллионному городу на севере и еще одному на юге ничего не стоит обеспечить этому месту следующие несколько лет без цветения.
Пока следующий пост собирается, а будет он не сразу, полюбуйтесь еще пейзажами Национального парка Северные Каскады.
У меня для них не осталось слов.
справа, предложив исправление. Я быстро все исправлю.