На какой-нибудь пасмурный дождливый день у меня давно был заготовлен визит в музей авиации в Сиэтле, который все так хвалят. А тут выдалась ну очень дождливая суббота, почти пустой бак, готовый принять в себя 70 литров дешевого американского бензина, да и после зимы уже хотелось колесить куда-нибудь, куда глаза глядят — все равно куда.
Сиэтлский музей авиации — самый большой частный аэро-космический музей в мире, находится на территории первого завода Боинга, всего в нескольких минутах от даунтауна Сиэтла.
Перед входом в музей стоит Констилейшн Транс-канадских авиалиний 1954 года — один из последних винтовых самолетов, выпущенный прямо перед бумом реактивных двигателей в пассажирской авиации. Между тем, это — один из самых успешных Логхидов.
Почти столь же успешный как этот немецкий глайдер — Тауб (Taube) 1913 года, что висит на входе рядом с даВинческими репродукциями — царивший в небе до Первой мировой войны.
К которой больше других, как я узнал, оказалась готова Италия, где стали вооружать первые самолеты еще до начала войны в рамках их конфликта с Турцией на почве африканских колоний.
Обратите внимание на пулемет, установленный над лопастями винта на этом Caproni Ca.20.
Италия решила не ставить в массовое производство эту модификацию Ca.18, которая превосходила по скорости все что было в небе на тот момент и сфокусировалась на бомбардировщиках. Поэтому этот Ca.20 — единственный, когда-либо построенный.
Curtiss JN-4D “Jenny” — основной тренировочный самолет канадского Королевского воздушного корпуса во время Первой мировой. Впрочем, он сделан в Америке.
Другие же придумывали как синхронизировать пулемет с лопастями винта и набивали шишки на вылизывании угловатых форм, как было с этим французом — красивым но жутко хрупким Nieuport 24bis.
Австро-венгерская империя не заморачивалась и, вступая в войну, клепала такие вот летающие табуретки как могла. Голова пилота в этом Би-тайпе торчала высоко над плоскостью крыла.
Несколько классических агитационных плакатов времен Первой мировой.
Объясните мне, как можно иметь в экспозиции единственный, когда-либо сделанный Ca.20, оригинальный SR-71 и Конкорд, но при этом — всего лишь репродукцию самого знаменитого в мире плаката, выпущенного тиражом 4 млн. экземпляров?!
На сим спускаемся в зал Второй мировой войны. Версия карты боевых действий здесь выгодно отличается от карты на месте высадки союзного десанта в Нормандии.
Здесь в центре стоит Lockheed P-38L Lightning.
Для сравнения, у машин в этом зале мощности двигателей — от пары 1,600 л.с. «Молнии» вверху и до 2,800 л.с. у «Грома» внизу против 130—250 л.с. в самолетах из предыдущей экспозиции. Похоже, закон Мура работает и в аэрокосмической отрасли.
Палубный FG-1D Corsair — отличился не только во Второй мировой, но и в Корейской войне. Замечательный пример блестящего дизайнерского решения — чтобы избежать длинных стоек шасси, необходимых при таком большом диаметре винта, дизайнер (кстати, выходец из здешней, сиэтлской высшей школы —Rex B. Beisel) прибег к изгибу плоскостей крыла и максимально низкому их креплению к фюзеляжу.
Из советской техники здесь есть только Як-9У — пожалуй, самая неудачная модификация самого массового истребителя советской армии. В начале эксплуатации этой модификации (У с двигателем М-107А) обнаружился один ее существенный недостаток — ресурса двигателя хватало всего на 25 часов полетов, потом его нужно было менять. Так что эти две бочки топлива — это все что вам понадобится до конца жизни с вашим новым Як-9У, также печально известным как “убивец”.
Немцы представлены легендарным Мессершмиттом, но мое внимание больше привлекла оригинальная свастика с хвостового оперения другого Мессера, сбитого над Францией 24 июня 1944 года — в зале (скорее в закоулке) славы летчиков Люфтваффе.
Чтобы поставить логическую точку в теме авиации Второй мировой войны, нужно перейти в другой павильон, где стоит «летающая крепость» B-29. С такого самолета сбросили обе ядерные бомбы на Японию.
Конкретно эта машина совершила 37 боевых вылетов в Тихоокеанском регионе в конце Второй мировой и была переоснащена для дозаправки истребителей в воздухе во время Корейского конфликта.
Соседствует «летающая крепость» с бортом №1 — самолетом президента, на котором с 1959 года по 1962 год полетали Эйзенхауэр, Кеннеди, Джонсон и Никсон, и даже Хрущев.
Если смотрели House of Cards, то представьте себе конференс-зал на борту у Френка Андервуда, только раза в 4 меньше — и получите президентский самолет конца 50-х. По сути там есть где сидеть президенту, а дальше — пол-салона на него смотрят.
Телефон президента.
К сожалению, обилие плексигласа в салоне выставленного на показ самолета не позволяет представить себя на борту №1 вместе с Кеннеди. Здесь вот, например, все они (кроме Хрущева) брились за толстым куском пластика.
И если я еще могу понять защитные экраны на самолете президента, то с какого перепуга перекрывать ими все ряды на Боинге 787, которые сейчас каждые 3 дня выпускают с конвейера на заводе в соседнем Эверетте — вообще не ясно, да и мелочно как-то это.
Плексиглас здесь вообще везде куда ни сунься, разве что, самого первого построенного (серийный номер 001) Боинга-747 “Jumbo Jet.”, который эксплуатировался как тестовый прототип 747-го и всех его модернизаций вплоть до 777. В таком салоне вполне бы вместился пресс-центр Андервуда, впрочем, их сейчас как раз на базе 747-го и делают.
Из-за плексигласа я не стал снимать салон Конкорда, но поверьте, там очень тесно и очень маленькие отделения для ручной клади над рядами сидений. Зато никакие экраны не остановили меня от того, чтобы заглянуть в его кабину.
И, конечно же, спидометр на приборной панели — все честно, до 2.75 Маха.
Этот Конкорд прилетел в музей своим ходом, попутно поставив новый рекорд: из Нью-Йорка в Сиэтл за 3 часа 55 минут и 12 секунд, из которых 1:34:04 он пролетел в сверхзвуковом режиме над северной Канадой.
Но Конкорд — вовсе не самый быстрый самолет в музее — жемчужиной их коллекции безусловно является Lockheed M-21, брат-близнец более известного SR-71 «Blackbird».
Только у этого — единственного сохранившегося прототипа M-21 — специально по заказу ЦРУ еще и такой же сверхзвуковой дрон (D-21) на горбу!
И самолет и дрон были способны развивать скорость порядка 3.3 Маха и по сей день SR-71 «Blackbird» держит рекорд скорости среди самолетов с турбореактивным двигателем — 3.5 Маха.
Несмотря на очень узкий профиль и вытянутую форму, на полной скорости воздух не успевал смещаться и обтекать фюзеляж, поэтому в носовой части образовывалась зона высокого давления и температура росла выше 420°C (и это в стратосфере!), отчего металл расширялся. Поэтому корпус был склепан из множества маленьких пластин.
Какие прекрасные белые шасси! (на заднем плане как раз видно клёпку).
Один из двигателей Pratt & Whitney J58 с тягой всего 144кН на форсаже, что в два раза меньше чем у агрегата Боинга 747. Но в отличие от обычных турбореактивных двигателей, этот — гибридный и работает как прямоточный на сверхзвуковых скоростях. К тому же, инженерам пришлось решать проблемы работы двигателя с разогретым свыше 420°C воздухом на входе на скорости 3.2 Маха и выше — во многом за счет снижения его эффективности на дозвуковых скоростях.
А еще в музее — не один а целых два Блэкбёрда (вернее, полтора). В кокпите потерпевшего крушение SR-71A можно даже посидеть. Спидометр у этого менее скромный чем у Конкорда и размечен аж до 5 Мах.
Несмотря на то, что Черной птице помимо рекорда скорости принадлежит еще и рекорд максимальной высоты горизонтального полета (26км), не думайте, что это экземпляр музея, который побывал дальше всего от Земли — здесь есть еще и зал, посвященный космическим полетам.
В центре экспозиции стоит списанный НАСА-вский тренировочный шаттл, который снаружи местами больше похож на убежище от землетрясения в форме шаттла, но внутри — копия настоящего.
Небольшие стенды, посвященные скфандрам, космическим туалетам, кухням, опытам и так далее (как водится, все под слоем плексигласа, а как же, могли бы уже привыкнуть).
Но что касается настоящих летательных аппаратов, то рядом с макетом шаттла выставлен настоящий посадочный модуль Союз TMA-14.
В 2009 году он провел в космосе 199 дней, будучи пристыкованным к Международной Космической Станции, совершив затем посадку в Казахстане.
Земля в иллюминаторе глазами Земли.
Самое интересное в посадочной капсуле — следы, которые оставила на ней земная атмосфера.
Инструкция на нижней стороне (которая была передом при заходе на посадку и усилена термоизоляционной плиткой) гласит что нельзя находиться перед этой частью модуля ибо он фонит.
Надеюсь, сейчас он фонит меньше, поскольку я находился.
Если вам этого мало, то приезжайте в Мае когда откроется вторая космическая экспозиция в музее, главным экземпляром которой временно должен стать командный модуль Apollo 007A.
Я сначала расстроился было, думая что это тот самый модуль, в котором летала миссия Аполлон-11 на Луну, но потом чуть-чуть отлегло когда оказалось что это тестовый модуль, который НАСА держало на земле для тренировок и дублирования любых работ, проводимых на его копиях в космосе.
Кусок лунного реголита, впрочем, настоящий!
А еще они заканчивают монтаж двигателей ракеты-носителя Сатурн V F-1, которые экспедиция Джеффа Безоса (того самого, из Амазона) достала со дна океана — я их видел краем глаза, ух большущие.
Едя в музей я почему-то не додумался взять с собой ни цента американских денег, отчего остался без традиционной плющенной монетки, потому что Америка живет в XX веке и у них не только не принимают ни чипы ни бесконтактные кредитные карты, но и не могут сделать cash-back (это когда проводят покупку на большую сумму и возвращают разницу наличными).
Зато бесплатно здесь можно зарядить телефон на вполне современно зарядной станции (правда, если судить по дизайну интерфейса, то сама станция немного нуждается в зарядке).
Цена билетов:
$23 взрослый
$13 детский
до 5 лет бесплатно.
Сайт музея: www.museumofflight.org
Кстати, по итогам беготни по музею с ребенком в одной руке и жонглированием тремя прайм-объективами в другой, заказал-таки, наконец, Токину 28–70mm f/2.6–2.8 — интересное старое легендарное стеклышко, что скажете?
справа, предложив исправление. Я быстро все исправлю.